Забегая вперед, скажу, что роды у меня были действительно тяжелыми. Тазовое предлежание, на которое наложились слабость схваток и «перехаживание» почти неделю – сочетание не из приятных. И все же вспоминаю я их вовсе не как кошмарный сон. Хотя в роддоме мне встретились не только доброжелательность и высокий профессионализм, но и бестактность и душевная черствость. Расскажу обо всем честно. Теперь, когда моей дочке исполняется четыре месяца, я уже могу судить объективно.
Беременность у меня была хотя и относительно поздняя для первого раза (слава богу, сейчас не говорят «старая» первородящая, говорят: «возрастная»), но очень желанная и вполне благополучная. Даже не на чем и остановиться подробнее. :-) Разве что на девятом месяце моей основной головной болью было то, что никто не мог назвать хотя бы относительно-приблизительно точную дату родов. А все потому, что моя доча и моя матка всю дорогу росли и развивались по загадочной, только им одним и понятной логике, то отставая от нормы на две-три недели, то опережая ее на этот же показатель. Вот было весело! Приду на УЗИ в 14 недель – а у меня 11. Приду в 25 – а у меня 27. УЗИ мне пришлось сделать в итоге 11 раз! Смешнее всего вышло, когда 16-го октября УЗИ показало 36 недель, а 25-го – абсолютно доношенную беременность в районе 39-40.
Помню, я уже дохаживала срок, когда получила письмо от московской подружки: она рекомендовала со всей серьезностью отнестись к выбору родильного учреждения. Мою иронию вы поймете, когда узнаете, что выбор мне предстоял богатейший! Роддомов в столице Бурятии аж… два. Причем для непосредственно горожанок предназначен только один. В результате – огромная перегруженность и, как следствие, масса страшных историй в народе о царящих там порядках. (Лучшее, что я слышала о городском роддоме – это то, что лично эту мою подругу там тапочками не били и матом не ругали).
В общем, можно себе представить, как сильно мне туда «хотелось». Попасть во второй роддом, вернее, в республиканский перинатальный центр, предназначенный для жительниц сельских районов, будучи горожанкой, можно, но сложно. Легально – нужно иметь либо очень для Улан-Удэ серьезную сумму денег (в районе 15-20 000 рублей при средней зарплате в 5), либо не менее серьезную патологию. Впрочем, кто ищет, тот всегда найдет и без этих условий. Не буду во всех подробностях останавливаться на том, как туда затесалась лично я. У меня получилось вполне легально: я исхитрилась встать на учет не в женскую консультацию, а в РПЦ, чего и всем заинтересованным лицам желаю. Кстати, за вторым ребенком я непременно приду к этому же врачу – моей глубокоуважаемой Оксане Михайловне Афанасьевой, дай ей Бог здоровья и счастья!
Так вот. О сроках родов оставалось только догадываться. УЗИсты прогнозировали роды не ранее 14 ноября, врач внимала более моим словам о дате зачатия и собственным наблюдениям, но и с этой поправкой получалось несколько громоздко: самое раннее – с 20 по 25-е октября, наиболее вероятно – 25-е – 30-е, но не позже 10-го ноября. В общем, по здравом размышлении, Оксана Михайловна порекомендовала 25-го числа лечь в стационар «поготовить шейку». Я согласилась: правда, меня ничего особенно не беспокоило, но я боялась оказаться в момент родов одна: муж работает сменами, а живем в отдаленном районе, где очень плохо с транспортом.
Впечатление от отделения патологии оказалось неплохим: чисто, уютно, кормят сносно, халатики и рубашки не новые, но и не драные, меняют по первому требованию. Медсестры не все ангелы, но и мегер особых нет. Жить можно, короче. И лечащий врач Евгения Самбуевна мне пришлась по душе. Она была всегда веселой, бодрой. При этом строгой, но не вредной. Могла и прикрикнуть при необходимости, но как бы шутя, не обижая. Впрочем, через пару дней я заметила, что такое отношение на МЕНЯ не распространяется. Я не знаю, чем я ей не понравилась. Но если всех девочек называли по имени, а кое-кого даже «лапоньками» и «зайчиками», то меня – только по фамилии, да и то, предварительно заглянув в карту (типа не помнит). На вопросы мои неизменно отвечали с долей иронии, с подковыркой. Живот смотрели мельком.
В принципе, к концу недели я приблизилась к разгадке, задав какой-то вопрос о течении родов. Я действительно хотела только получить ответ! Но она посмотрела на меня пристально.
«Была у нас тут одна журналистка…. Тоже все выспрашивала… А потом написала такое, что у нас был разговор с главврачом…»
Короче, досталось мне за чьи-то грехи. Но ответ я все же получила: к моей просьбе присоединились другие девочки, и Евгения Самбуевна прочитала нам подробную и довольно интересную лекцию.
Основное место в ней уделялось понятию «доминанты» - то есть, чтоб роды начались и прошли успешно, говорила она, нужно, чтоб в мозгу сформировался особый центр, доминанта на роды, проще говоря, надо действительно ЗАХОТЕТЬ рожать!
Для нашей палаты это было особенно актуально: мы там все залежались. У всех все было готово, тесты отличные, шейки мягкие, пробки отошедшие, а детишки никак не рожались. Надо ли говорить, что большинство было на грани истерики, еще и получая постоянно смс-ки типа «ну, ты уже родила?!!» Это мы-то не хотели рожать?!!! Да мы… Да я…
Но вечером описанного дня – пятницы – Евгения Самбуевна ушла домой, а ночью нас прорвало! Уже к вечеру субботы нас осталось вполовину меньше. То есть осталось в палате :-). Мой черед пришел только вечером в воскресенье. Секунда, когда я почувствовала, что подтекают воды, и акушерка со мной согласилась – блин, вот это было счастье! (Признаться, при моем тазовом это было не слишком благоразумно, но что взять с беременной).
Второй приступ счастья вызвало известие, что моего здоровья достаточно, чтоб рожать в «физиологическом» отделении – то есть малышка будет со мной в палате! Короче, я летала на крыльях, радости не могли омрачить не начавшиеся слабоватые схватки, ни бритье, ни, пардон, клизма, «я летаю, я в Раю!..»
Мой пыл немножко поугас, когда через час после вскрытия пузыря (неприятно, но не больно и уж точно не смертельно) схватки так и не усилились, так что врач Вера Владимировна Борсоева (Вам – низкий поклон и отдельное спасибо) решила капать окситоцин. Но было около 11 вечера, а мне сказали, что часам к 4-м утра я уже рожу. И я не пугалась.
Поначалу все шло отлично. Я примерно дышала, засекала интервалы, скажу честно: рожать больно, но если не воспринимать эту боль как страдание, а радоваться ей (все идет по плану!) и думать о малыше – терпеть можно.
Кстати, очень рекомендую дыхательные техники. Я не ходила на курсы, их просто не было, училась сама по журналу – и то помогло. Для меня лично не орать было делом принципа, но я до 8 утра даже не стонала.
Да. Ни в 4, ни в 6, ни в даже в 8 утра я еще не родила. Более того: схватки становились все слабее и слабее, несмотря на капельницу. А когда наконец повели меня (честнее сказать: понесли) в родзал, прекратились совсем… Потуг не было. Мне щипали соски, живот, бесполезно. На слааабенькую схваточку я еле-еле успевала потужиться два раза (а надо три и сильно). Еле-еле родила половинку попы. Сделали эпезиотомию (разрез вбок), выдавили ножки. Оказалось, что родовые пути такие узкие, что врачи не могут вывести ручки, плотно прижатые к телу… Резали что-то снова. Кстати, вот это – резать наживую – единственное действительно сильное болевое ощущение во время родов. Девчонки, что рвались сами, говорили, что и не заметили, когда. Но зато разрезы лучше заживают.
В общем – дочуру я не родила. Ее выдавили в 9.25 утра.
И сказали:
«Ух ты, действительно крупный плод!» (При моем очень маленьком животе и ее весе 3 280 она выглядела удивительно большой и толстой, уже со щеками, с двойным подбородком!)
После родов сразу наступил подъем настроения, помню, я даже пыталась шутить с врачами. Тем более, что меня заверили, что с дочкой все в норме, а что увезли в реанимацию – так это такой порядок для всех «тазовых». Вообще я немного побаивалась, что же будет дальше, понимая, что врачи со мной намучились, и даже чувствовала себя виноватой. Наслышана была о том, как порой обращаются с роженицами, которые «плохо себя вели». Но ничего не оправдалось!
Меня переодели в чистую рубашку, дали вволю напиться (во рту после 10 часов под капельницей был просто наждак), принесли телефон… Потом увезли в палату, аккуратно помогли перелечь с каталки в свежайшую белоснежную постель. Почти все врачи, что были у меня на родах (даже не скажу, сколько точно их было, человек 8), зашли на минутку проведать, каждый нашел ласковое ободряющее слово, и ни одного упрека я не услышала…
Вообще здесь же скажу, что ТАКИХ условий и отношения к пациентам я не встречала раньше ни в одном лечебном учреждении Бурятии. Если в отделении патологии было чисто, то тут с пола можно было есть! Его мыли раза 4 в день. Через день меняли постельное белье и полотенца, рубашки – ежедневно. Все не новое, конечно, но ОЧЕНЬ чистое. Единственное «нарекание» - порой было маловато пеленок, но ведь их выдавали «по норме», а детишки о ней не подозревали. :-)
В палатах – в среднем одна на 2-х – 3-х человек - было очень тепло и довольно уютно. За две недели я не видела ни одного таракана! Кстати, уже через день после родов нам разрешили пользоваться прокладками и носить трусики. И кормили вполне неплохо. В общем, я ни секунды не пожалела, что не стала тратиться на платную отдельную палату. Там, по сути, было одно преимущество: более современная кроватка для малыша и телевизор. Но до телевизора ли было?!.. :-)
Следующие полдня после родов я попеременно спала и принимала поздравления, и ждала, ждала той минуты, когда же можно будет увидеть доченьку! Обещали – назавтра в 11 утра.
О свиданиях в реанимации расскажу отдельно. Отделение это и наше находились на одном этаже, но чтоб попасть к дочке, надо было спуститься на второй этаж, пройти через всю патологию и по другой лестнице снова подняться на третий. Разумеется, мимо своей бывшей палаты я не прошла просто так! Девчонки радостно поздравляли, но там же была и Евгения Самбуевна.
«А, - сказала она, - это ты! Да уж, я уж наслышана, как ты рожала! Ты сама во всем виновата!»
Я оторопела.
«Позвольте, - говорю, - да чем же я виновата, если у меня воды отошли, а схваток вообще не было?!»
И слышу:
«Вот ведь какая упрямая! Я ей говорю, что она виновата, а она еще спорит!.. Я же вам рассказывала про доминанту – так вот у тебя она не сформировалась! Ты не хотела рожать, вот ничего и не вышло!»
Как в тумане я поднялась на третий этаж. К доче пройти было нельзя: мам пускали в реанимацию по одной, и надо было ждать своей очереди на лестничной клетке. Вот там, глядя на свое отражение в стекле пожарного щита, я и разревелась. Я плакала от того, что виновата, что сама еле хожу (на вопрос о том, сколько у меня швов, зашивавший врач сказал: «МНОГО»), что надо было настоять на кесаревом (хотя меня все хвалили, что я хочу рожать сама), что доченька лежит там в кувезе одна под капельницей, что ей не досталось той первой, самой важной капли молозива…
Я смотрела на свое осунувшееся лицо с запавшими глазами, тусклые волосы, потрескавшиеся губы, и так мне было плохо.
А потом выглянула в коридор детская сестра Настя. И позвала меня внутрь.
«А мамочка почему плачет? Чем мамочка больше плачет, тем больше ребеночек беспокоится! Идите-ка лучше поздоровайтесь с ней…»
И я увидела, что Сашка уже лежит не в кувезе, а в кроватке, запеленатая в яркую голубую пеленку с котятами. И сопит носом, и губки у нее перепачканы молоком.
И тут меня взяло зло. Я прошу прощения за грубость, но я подумала именно так: да чтобы я из-за какой-то обезьяны, затвердившей наизусть умное слово «доминанта», портила себе нервы, рискуя здоровьем дочки и молоком для нее?!
Я не знаю, зачем этой женщине было надо унизить меня, да еще и публично. Может быть, ее грело ощущение того, что я, небезызвестная в городе журналистка, «пролезшая» сюда на роды без того, чтоб дать ей взятку (не секрет, что в этот роддом можно попасть за подношение – берут не деньги, но подарки, например, дорогую косметику), нахожусь полностью в ее власти. Что в ее власти уделять мне внимания меньше, чем остальным, и делать вид, будто не может запомнить мою фамилию, редкую и короткую, которой подписаны еженедельно 600-800 строк в 35 000 экземпляров крупнейшей в республике газеты. Может быть, она не могла поверить, что я пошла рожать вовсе не для того, чтоб потом написать об этом статью и подставить ее персону перед главврачом. Знаете, Евгения Самбуевна, удивительно, но факт: иногда и журналисты рожают не ради профессионального эксперимента!
И уж тем более я не могу рассчитывать, что ваш главврач прочитает эти записки, да мне это и все равно. Я надеюсь, что их прочитают мои землячки, и подумают перед тем, как униженно «договариваться» с вами о плановых родах и тратить деньги на дорогие подарки. Я не могу судить, хороший ли вы врач. Но вряд ли вы – хороший человек.
Кстати, не так давно я встретила одну из своих бывших соседок по четвертой палате – именно «договорившуюся» с Вами. После родов она почти месяц отвалялась в гинекологии, ребеночек лежал это время в детской больнице, молоко в груди перегорело. Врачи ей сказали, что с такими показаниями рожать самой было нельзя в принципе.
Послесловие.
Дочку принесли мне в палату на третий день – сперва кормиться, а назавтра отдали совсем. В субботу нас выписали. Дежурным врачом оказалась педиатр, которая «нас рожала».
«Надо же, - говорит, - если б не знала, никогда б не поверила, что это вы! Как поправились, как похорошели! А такой тяжелый был ребенок… Давно у меня таких тяжелых родов не было».
Сейчас моей дочке 4 месяца. Она толстенькая и красивая, глазастая и улыбчивая. Мы с папой очень ее любим и обещаем через пару лет родить братика. Я хочу верить, что тогда рядом со мной будут такие замечательные, чуткие и умелые люди, как Вера Владимировна и Оксана Михайловна, как все остальные, кто мне помог. И искренне желаю тем читательницам, кто еще только готовится стать мамами, побольше ТАКИХ людей и поменьше сказок про доминанту. Все у нас получится! Удачи!
Екатерина
